А еще я вас повеселю. Ниже представлен перевод части рассказа (?) Анри Мишо "Ночь шевелится". Перевод мой; слишком строго не судите, это мой первый художественный перевод с французского. Но, тем не менее, не думайте, что я так уж плоха - просто текст весьма и весьма специфический. (Накински, тебе ничего не напоминает? :lol
Ага, правильно, у нас на арабском тоже постмодернизм шел)))итак, веселитесь)) ***
Как только я закрываю глаза, передо мной появляется толстяк, сидящий за столом. Большой, даже огромный, каких можно увидеть только на гротескных карикатурах. И, кажется, он приготовился поесть. С таким огромным ртом что еще можно делать, как не есть? Тем не менее, он не ест. Это просто человек того типа, который всем всегда внушает мысль о еде. Его голова похожа на звериную, его плечи усиливают и подтверждают это впечатление. Разумеется, у него есть козырное преимущество передо мной - худым, лежащим в кровати, находящемся на грани сна и яви; он, огромный, могучий, рассевшийся в кресле, как может рассесться только человек, имеющий в своем распоряжении более 100 килограммов плоти, - и я, улавливающий лишь отражения.
Но между мной и ним – пустота. Он спокойно сидит за своим столом. Он не приближается; его медлительные движения не приближают его ко мне. Вот и все на данный момент, более он ничего не может, я это чувствую. Он тоже это чувствует, и не менее важно, что он бы желал этого избежать.
Целую долгую ночь я толкаю тележку, тяжелую, неповоротливую. И на этой тележке сидит очень толстая жаба, тяжелая... грузная, и масса ее увеличивается с течением ночи, достигая, наконец, размеров свиньи. Иметь одинаковую массу этой жабе не свойственно, сохранять одинаковую массу – не свойственно, и, при виде бедняги, который скоре хотел бы уснуть, предлагать ему груз этой массы абсолютно не свойственно.
Гигантскими надкрыльями, огромными лапами переплетающикся насекомых ярко-зеленого цвета появляются на стенах моей комнаты странные узоры. Эти зеленые отсверки, сегменты, кусочки и различные члены не образуют единого тела. Они выглядят внушительными останками какого-то величественного насекомого.
Утром, пробуждаясь, я вижу человека-змею, забравшегося на мой зеркальный шкаф и жалко скукожившегося там. Груда сведенных судорогой членов, напоминающих кишечник, неужели они все принадлежат этой маленькой, изможденной и немощной голове? Приходится верить. Одна чрезмерно длинная нога повисла, вытянулось перед зеркалом безымянное ничтожество. Способно ли что-либо снова поднять эту резиновую ногу обртно? Если предположить, что у людей, которые выглядят вялыми и бескостными, есть сухожилия, то эта нога сделала свой последний шаг. Как сплющился этот человек-змея! Он не двигается. Почему он меня заботит? Он не кажется мне подходящим собеседником, чтобы разделить мое одиночество и, в конце-концов, отвечать мне.
Притягиваемый к низу грузом невидимых гантель, раздавленный неведомым катком, он лежит - там, наверху, - но лежит.
И так каждое утро. Именно он «проживает мою ночь».
***
@темы:
рабочее,
заметки на полях,
лол